Переговоры между США и Китаем не устранили главную проблему двусторонних отношений
Хотя Джо Байден приветствует прогресс после переговоров с Си Цзиньпином, но Тайвань по-прежнему остается камнем преткновения между Вашингтоном и Пекином, отмечают западные СМИ. И отчет министерства иностранных дел Китая о саммите оказался неоднозначным, в нем говорилось, что председатель КНР Си занял жесткую позицию, приказав Байдену прекратить вооружать Тайбэй.
Американский президент Джо Байден заявил, что его встреча на высшем уровне с Си Цзиньпином принесла существенный прогресс, включая соглашения об ограничении незаконного оборота наркотиков, восстановлении военных линий связи и начале разговоров о глобальных рисках, связанных с искусственным интеллектом.
Однако, пишет The Guardian, стало ясно, что после более чем четырехчасовых переговоров в особняке за пределами Сан-Франциско встреча ни на йоту не сблизила США и Китай в вопросе о судьбе Тайваня, который, как сообщается, Си Цзиньпин назвал Байдену “самой большой и потенциально опасной проблемой в американо-китайских отношениях”.
Более того, сам Байден рискнул свести на нет некоторые договоренности на саммите, первом за год между двумя лидерами, своим неожиданным ответом на вопрос репортера в конце пресс-конференции, в котором он подтвердил, что по-прежнему рассматривает Си Цзиньпина как диктатора.
“Смотрите, это так, — сказал президент США. – Он диктатор в том смысле, что он парень, который управляет страной, которая является коммунистической страной, основанной на форме правления, совершенно отличной от нашей”.
Отчет министерства иностранных дел Китая о саммите также был неоднозначным, в нем говорилось, что Си Цзиньпин занял жесткую позицию, в частности, в отношении Тайваня. «Американская сторона должна… прекратить вооружать Тайвань и поддержать мирное воссоединение Китая, — заявил Си Байдену, согласно сообщению Пекина. — Китай осуществит воссоединение, и это невозможно остановить».
Помимо своего импровизированного комментария о “диктаторе”, Байден в основном оптимистично отозвался о встрече, отметив, что два лидера давно знают друг друга, но эта встреча стала “одной из самых конструктивных и продуктивных, которые у нас были”.
“Я полагаю, мы добились некоторого важного прогресса”, — сказал Байден, указывая на китайское соглашение о пресечении незаконного оборота прекурсоров и производственного оборудования, используемого при производстве наркотика фентанила, который стал главной причиной смерти американцев в возрасте от 18 до 49 лет.
Байден сказал, что восстановление контактов между военными США и Китая стало “критически важным” для сокращения числа несчастных случаев и опасных просчетов. И он сказал, что начало переговоров об искусственном интеллекте и безопасности представляет собой “ощутимые шаги в правильном направлении для определения – что опасно и что приемлемо”.
Высокопоставленный американский чиновник сказал, что по сравнению с последней встречей двух лидеров на Бали годом и днем ранее, сразу после пандемии Covid, сейчас «было гораздо больше взаимных уступок. Они сидели друг напротив друга, всего в шести или семи футах, и могли дотянуться через стол. Вы могли видеть выражение лица другого человека”.
“Президент Байден не наносил ударов, — добавил чиновник. — Он был почтителен, но очень ясен”.
Перед началом переговоров Си Цзиньпин сказал: “Планета Земля достаточно велика для того, чтобы две страны добились успеха”.
Согласно сообщению министерства иностранных дел Китая, Си Цзиньпин ясно дал понять Байдену, что Пекин недоволен санкциями США в сфере высоких технологий.
“Действия США против Китая в отношении экспортного контроля, проверки инвестиций и односторонних санкций серьезно вредят законным интересам Китая, — как сообщается, заявил Си Цзиньпин. – Подавление китайской науки и техники сдерживает качественное развитие Китая и лишает китайский народ его права на развитие”.
Однако, по словам высокопоставленного чиновника администрации США: “Президент Си очень ясно дал понять в своих беседах, что он, безусловно, в настоящее время хочет стабилизировать отношения с Соединенными Штатами. Он также довольно ясно продемонстрировал глубокое знание некоторых дебатов о Китае в Соединенных Штатах, и я думаю, что в некоторых отношениях он довольно чувствителен к некоторым из этих дискуссий”.
В какой-то момент переговоров Байден и Си Цзиньпин вместе прогулялись по территории поместья Филоли, расположенного в 50 км к югу от Сан-Франциско, и был, по крайней мере, один момент юмора. Байден поздравил жену Си Цзиньпина, Пэн Лиюань, с днем рождения, потому что у них одинаковая дата рождения — 20 ноября. Си Цзиньпин признался, что был смущен, поскольку так усердно работал, что забыл, что на следующей неделе день рождения его жены, и поблагодарил Байдена за напоминание.
Байден сказал после саммита, что он понял, что две страны находятся в конкурентных отношениях, но он был привержен ответственному управлению конкуренцией, “чтобы она не переросла в конфликт”, и поиску соглашения там, где их интересы совпадают, как в случае с фентанилом. По словам Байдена, поток обработанного фентанила из Китая на Запад был пресечен несколько лет назад, но торговля сырьем для изготовления наркотика продолжалась.
“Сегодня, благодаря этому новому пониманию, мы предпринимаем действия, чтобы значительно сократить поток химических веществ-прекурсоров и прессов для производства таблеток из Китая в западное полушарие, — сказал Байден. — Это спасет жизни, и я ценю приверженность президента Си Цзиньпина этому вопросу”.
Говоря о восстановлении военных контактов, Байден сказал: “Мы возвращаемся к прямому, открытому, ясному общению”.
После полного отсутствия таких контактов в течение нескольких лет высокопоставленный американский чиновник заявил, что правительства Китая договорились в среду о трех уровнях коммуникации.
В течение следующих “нескольких недель” министр обороны США Ллойд Остин встретится со своим китайским коллегой, как только будет назначен новый глава минобороны Китая. Старшие военные командиры будут заниматься оперативными вопросами и вопросами военной практики, а на более низком уровне будет осуществляться оперативное взаимодействие между капитанами кораблей и другими офицерами.
Говоря о предстоящих дискуссиях по ИИ, американский чиновник признал, что переговоры касались “механизмов ранних стадий” и были далеки от каких-либо совместных заявлений. “Это процесс, который потребует более серьезного взаимодействия”, — сказал чиновник.
Байден признал, что он не достиг соглашения с президентом Китая о судьбе граждан США, задержанных Китаем или столкнувшихся с запретом на выезд. И также было ясно, что по Тайваню не было никакого прогресса после того, что официальные лица США назвали “существенным обменом мнениями” по поводу острова.
“Я думаю, президент Си ясно дал понять о сохраняющейся озабоченности, подчеркнул, что это самая большая, наиболее потенциально опасная проблема в американо-китайских отношениях”, — сказал высокопоставленный американский чиновник. Сообщается, что Си Цзиньпин настаивал на том, что Пекин отдает предпочтение мирному воссоединению, “но затем немедленно перешел к условиям, при которых может быть использовано потенциальное применение силы”.
“Я думаю, президент Байден очень четко ответил, что давней позицией Соединенных Штатов является решимость поддерживать мир и стабильность, что мы верим в статус-кво и что мы попросили китайцев уважать избирательный процесс на Тайване”, — сказал чиновник. Согласно американской версии, Си Цзиньпин ответил словами: “Послушайте, мир — это все хорошо, но в какой-то момент нам нужно двигаться к урегулированию в более общем плане”.
Си Цзиньпин сказал, что он видел отчеты и оценки в США о том, что Китай планирует предпринять военные действия к определенному году, и выразил “раздражение” такими сообщениями, настаивая на том, что таких планов не было и что никто в китайской системе не говорил с ним о них.
Третий не лишний: Путин стал незримым участником встречи Байдена и Си
Что изменилось и что осталось неизменным после саммита в Сан-Франциско
А мы тут в Москве немного ревнуем (впрочем, чего скрывать-то? Совсем даже не немного!): главный друг России, председатель КНР товарищ Си Цзиньпин сепаратно встретился с главным супостатом Байденом и проговорил с ним аж четыре часа. А теперь полный назад… Мировая политика так не работает.
Во-первых, у нас нет морального права на ревность: Китай никогда не клялся России дружить только с ней. А во-вторых, даже если игнорировать пункт первый, то реального повода для беспокойства у Москвы тоже нет. Саммит Байдена и Си был не про дружбу, а про управление конфронтацией.
Все мы воспитаны на звонких лозунгах про дружбу отдельных народов между собой: «Русский с китайцем — братья навек», «Хинди руси бхай бхай». Сейчас подобные лозунги тоже иногда вводятся в политический оборот.
Вспомним, например, слова того же товарища Си о «безграничной дружбе» России и Китая. Но я недавно услышал в одном высоком московском кабинете: «Сейчас на международной арене все отходят от политики в духе «мир, дружба, жвачка». Сейчас в моде прагматизм, строительства тонких балансов, «дружба» в одной сфере и острая конкуренция в другой.
Конкретный пример: Байден тепло пообщался с Си и тут же, к негодованию Пекина, вновь назвал его диктатором. И неважно, что президент США сделал это не по собственной инициативе, а отвечая на вопрос журналиста, и, ответь он по-другому, у него самого были бы политические неприятности (нового министра иностранных дел Великобритании Дэвида Кэмерона внутриполитические оппоненты бичуют сейчас за якобы прокитайские настроения — Байден мог бы оказаться в той же компании).
Эпитет «диктатор» и четырехчасовое теплое общение очень хорошо иллюстрируют саму суть современных американо-китайских отношений.
Пекин и Вашингтон рассматривают сейчас друг друга как стратегических конкурентов и непримиримых соперников. Но при этом с головой окунаться в омут неконтролируемого соперничества не хотят ни в Китае, ни в Америке.
По мнению специалистов в Москве, для Пекина есть одна главная «красная линия»: провозглашение островом Тайвань своей независимости. По факту это ничего не изменит: мятежный остров не контролируется центральным правительством в Пекине аж с 1949 года. Но разрушение юридической фикции, согласно которой Тайвань является неотъемлемой (и, по версии властей острова, главной) частью Китая, заставит власти КНР прибегнуть к военной силе.
В этом случае США как неформальный политический «старший брат» Тайваня тоже будут напрямую втянуты в конфликт. И мир станет свидетелем кризиса, который с легкостью превзойдет по своему масштабу украинский.
Но этот крайний вариант никому не выгоден. США хотят давить, душить Китай, ставить ему подножки, ссорить с соседями, по при этом не взрывать мосты с Пекином.
В Китае еще не сумели полностью избавиться от удивления, вызванного таким американским подходом: в Пекине надеялись (возможно, наивно), что США не станет рассматривать растущую мощь Пекина как угрозу для себя. Но, по большому счету, в КНР уже приняли новую реальность и относятся к Америке зеркальным образом: подставить при возможности подставим, но полностью рвать связи не хотим.
Переводу этого принципа отношений в практическую плоскость и была, собственно, посвящена встреча Си и Байдена. Речь идет в первую очередь об очередной регулярной сверке часов.
Где все это оставляет Россию? В роли незримого участника саммита — Китай в связке с Россией «весит» в геополитическом плане гораздо больше, чем просто Китай. А еще в той же самой роли, в которой она была и до встречи в Сан-Франциско, — стратегического тыла (чтобы никому не было обидно: в глобальном контексте Китай для нас — это тоже стратегический тыл) и стратегического партнера Китая.
Позиция КНР по отношению к сотрудничеству с Москвой очень прагматична (извиняюсь за очередное использование этого слова, но без этого никак). Там, где им это выгодно, китайцы помогают. Там, где им это не очень выгодно, — изящно тянут время и отделываются высокопарными общими фразами.
При этом китайцев жутко злит российская привычка как можно скорее отрапортовать о каких-то достижениях в сотрудничестве или даже договоренностях. Западные «друзья» Пекина и Москвы сразу берут эти заявления на карандаш и начинают с энтузиазмом топить эти достижения и договоренности.
Поэтому неформальным лозунгом российско-китайского сотрудничества является сейчас примерно следующее: «Меньше слов — больше дел». И эти «дела» в глазах китайской стороны лишь опосредованным образом зависят от состояния отношений Пекина и Вашингтона. «Безграничная дружба» с Россией — это для Китая один из элементов деликатного геополитического баланса.
Функции этого баланса, кстати, и близко не исчерпываются отношениями в треугольнике Москва–Пекин–Вашингтон. Есть, например, Индия, которая сейчас строит стратегическое партнерство с США (не в последнюю очередь — в качестве противовеса Китаю), но балансирует это партнерство в том числе за счет развития связей с Россией. Москва тоже строит свой баланс.
Растущая зависимость Москвы от Пекина уравновешивается Россией (очень частично, конечно) с помощью наращивания сотрудничества с Нью-Дели. А чтобы в Нью-Дели чересчур не увлекались развитием связей с США, Москва поддерживает в рабочем состоянии каналы связи с Пакистаном — довольно близкой к Китаю страной, смыслом существования которой является уничтожение Индии. При этом в глазах Китая и Индии Москва — это своего рода посредник и арбитр (в особо деликатных случаях, когда такое посредничество становится если не необходимым, то уж точно полезным).
Короче, все ревнуют друг друга, и никто при этом не готов сложить все яйца в одну корзину. А если говорить конкретно про товарища Си, то он не подвел нас в Сан-Франциско, совсем не подвел. После саммита в Калифорнии все в российско-китайских отношениях останется таким же, каким оно было до саммита в Калифорнии.
Свежие комментарии