События 2-й Мировой войны во многом отодвинули на второй план трагедии Первой мировой. Одной из них стала драматическая судьба русинов, проживавших на Западной Украине, которая тогда входила в состав Австро-Венгрии, ставшая своеобразным прообразом многих этнических катастроф ХХ столетия. Память о них становится как никогда актуальной в наше время разнузданной русофобии и отмены всего русского.
*
Сегодня вспоминать об этом на территориях, где все происходило, не принято. Украинские историки, естественно, ориентируются на изучение украинофильского движения в Галиции, а симпатизировавшие России русины упоминаются с нескрываемым раздражением как «платная агентура Санкт-Петербурга». Польские исследователи тем более не проявляют интерес к этой теме. Так, Ярослав Моклак писал о «мифе мартирологии» русинов, «легенде Талергофа», ставя под сомнение происходившие события.
- Остается надеяться, что в России этой проблеме будет уделено больше внимания, ведь жертв этого забытого геноцида можно назвать мучениками за «русский мир».
«Но никогда он не думал, чтобы Австрия мучила своих граждан пытками и арестами, расстреливала и вешала их целыми тысячами лишь за то, что родились русскими».
Отца Игнатия увозят на крестьянской подводе жандармы, а вскоре от него приходит из тюрьмы письмо, где он сообщает, что его обвиняют в том, что он якобы собирал деньги для русской армии и уговаривал на исповеди прихожан дать клятву верности российскому императору. Снова в дом Мохнацких пришли с обыском, перевернув весь дом от чердака до погреба.
Но ни рублей, ни бомб, ни спрятанных телефонов не обнаружили. Мария спросила: «Зачем вы нас тревожите?» Это вызвало раздражение представителей власти: «Мы на тебя удочку имеем. По лесам, по полям бродишь, все подробности записываешь, конечно, для козаков! А ну-ка с нами!» Вместе с другими арестованными «русофилами» Мария оказалась в Перемышле.
Бойня в Перемышле
История, рассказанная писателем, была реальной, он услышал ее во время заключения в австрийском концлагере Терезин. 15 сентября 1914 года группу людей, арестованных за «русофильство», конвоировали через Перемышль. В это время через город проходили австро-венгерские части, потерпевшие поражение от русской армии во время Галицийской битвы.
- Как вспоминал один из уцелевших, Иван Махник, «уже от самой станции нас обступила толпа, кричавшая: “Предатели москалефильские, из-за вас кровь льется!”
Тогда солдаты тоже выхватили сабли и начали нас рубить. Били и секли саблями гонведы-уланы, кололи штыками пехотинцы, били кулаками и камнями поляки и евреи, били и свои братья-украинцы чем попало. Улица наполнилась отчаянными стонами и криками».
- Из 46 арестованных, загнанных в угол улицы Семирадского, чудом спаслось только двое, которые были приняты за убитых.
Списки неблагонадежных
Еще накануне Первой мировой войны австрийские власти вели списки неблагонадежного в политическом отношении населения.
- В них отмечалось, что гражданин «ездит в Россию», «председатель русофильской партии», «русофил», поддерживает кандидатуру кандидата-русофила на выборах в парламент и так далее.
Роль осведомителей играли и представители украинского политического движения. Как отмечал И. Ф. Лемкин в «Истории Лемковины», провокаторы под видом торговцев икон ходили по селам и вели с крестьянами разговоры на политические темы. Люди, допускавшие неблагонадежные высказывания, брались на карандаш. С началом боевых действий эти списки были пущены в ход.
Полевые суды
«Война австрийской армии началась с полевых судов», — такими воспоминаниями делился известный австрийский писатель Йозеф Рот в своем известном романе «Марш Радецкого».
- Рассказывая о событиях в Галиции, он упоминает «тайных шпиков», которые строчили доносы на крестьян, учителей, фотографов, чиновников.
- «В церковных дворах сел и в деревушках раздавались выстрелы торопливых исполнителей опрометчивых приговоров, и мрачная барабанная дробь сопровождала монотонные, зачитываемые аудиторами решения судов, жены расстрелянных, вопя о пощаде, валялись перед выпачканными в грязи сапогами офицеров <…>. По целым дням висели подлинные и мнимые предатели на деревьях церковных дворов, наводя ужас на всех живущих. А живые разбегались куда глаза глядят…»
- Как видим, шло уничтожение русинской интеллигенции.
«Да живет святое православие! Да живет Святая Русь!»
Одним из таких страдальцев стал священник Максим Сандович, который был одним из обвиняемых на так называемом Львовском процессе, на котором судили русинских активистов. Незадолго до начала войны он был освобожден из австрийской тюрьмы, вернулся в родную Ждынь и продолжил свое служение.
4 августа 1914 года он был снова арестован, избит и отправлен в тюрьму в Горлицы, а его книги и иконы были конфискованы. На следующий день были взяты под стражу его родные и близкие: беременная жена Пелагея, отец Тимофей, брат Николай, псаломщик его храма и другие. В переполненной горлицкой тюрьме он пытался ободрять других узников.
5 сентября из Зальцбурга прибыл отряд жандармов во главе с ротмистром Дитрихом. Есть версия, что решение о показательной казни принял лично он, хотя и предполагают, что распоряжение об этом было получено им в депеше из краковского военного штаба.
- Как бы то ни было, в 6 часов утра 6 сентября отца Максима вывели во двор тюрьмы и расстреляли. Его последними словами были: «Да живет святое православие! Да живет Святая Русь!»
7 июля 1994 года решением Священного Синода Польской православной церкви Максим Сандович был канонизирован как священномученик Максим Горлицкий.
«Талергофский альманах» свидетельствует
Трагические свидетельства о геноциде прорусски настроенных жителей Галиции сохранили четыре тома «Талергофского альманаха», изданные во Львове в 1924 году к десятилетию этой трагедии Галицкой Руси. В нем можно прочитать и свидетельства очевидцев, и документы австрийских властей, и решения судов, которые не могут не впечатлить, даже если просто привести сухие цифры.
Так, в Каменоброде были повешены и расстреляны 55 человек, в селе Веречка в Закарпатье повешено 73 крестьянина, в селе Кузьмино Добромильского уезда повешено 30 «русофилов», в Залужье расстреляны 5 крестьян.
- Поводом для ареста или казни могло стать что угодно.
В полях Великополья австрийские солдаты закололи троих крестьянских мальчиков. В селе Волощин 80-летний старик вместе с односельчанином был привязан к артиллерийскому орудию, их дальнейшая судьба неизвестна. В Дернове был зарублен подвернувшийся солдатам под руку 82-летний старик Игнат Сердынецкий.
- Но настоящей Голгофой Галицкой Руси стали концлагеря Талергоф и Терезин.
RuBaltic
Свежие комментарии