Суровые лейб-компанейцы вломились с мороза в дом со всего размаху, снеся закрытую по ночному времени дверь с петель:
- Купец Симон Дозер из Нюренберга тут проживает?! - поинтересовались сиплыми с мороза и легкого рождественского перепоя голосами.
- Я, Симон Дозер, - ответил растерянный немец, державший в руке свечу.
- Быстро собирайся и всю свою галантерею собирай. К государыне и наследнику в Хотилово срочно поедешь. Елизавета Петровна скучать изволят, а ехать не могут, не до дороги им.
- Так у меня же хрупкие механизмы, их следует упаковать как можно аккуратнее и везти бережно.
- Так чего ты до сей поры их не упаковал?! Быстро все упаковывай. Мы тебя сейчас как пушинку повезем. И не тяни. Сам знаешь, матушка Елисавет скучать не любят.
А закрутилась эта кутерьма в стольном городе Петербурге сразу после того, как из Хотиловского яма, почтовой станции, расположенной примерно на полдороге между северной столицей (для ориентира - это место недалеко от Бологого) и Москвой, примчался гонец с письмом императрицы
«…Указ нашему кабинету.
Купца Симона Дозера нюренбержца, отправить сюда, по получении сего, в самой скорости и велеть ему взять с собою имеющуюся у него галантерею и куперштики, все, сколько их имеется, дав и с почтовых или подставных подвод потребное число и объявить ему не пожелает ли он несколько солдат для праздничного времени, что не без пьянства по дороге? И ежели пожелает, то потребуйте от генерал-адьютанта Василия Федоровича Салтыкова из караула, которые во дворце от гвардии случится.
Елисавет.
1744 года, декабря 26-го дня…»
В Петербурге старый и опытный служака Василий Салтыков, хорошо понимавший толк и в верной службе и в своевременном предательстве, быстро сориентировался в том, что и как делать. И несмотря на то, что время стояло рождественское и в гвардейских полках было, как в «Свадьбе в Малиновке»: «кони пьяны, хлопцы запряжены», мигом наладил купца Дозера с гвардейским эскортом в Хотилово, к государыне.
Спрашивается, зачем Елизавете Петровне это было нужно? Причина на самом деле была очень веская.
В декабре 1744 года двор переезжал из Москвы в Петербург. И по дороге племянник и наследник Елизаветы Петровны - молодой великий князь Петр Федорович заболел. Да не какой-нибудь там простудой, а оспой.
И вот тут следует с одной стороны отметить смелость, преданность и любовь императрицы к своему родственнику, потому что Елизавета Петровна оставалась с племянником в том самом Хотиловском яме до тех пор, пока он не поправился, причём много времени сидела у его постели, помогая ухаживать за больным, несмотря на то, что Петр заболел оспой. А с другой такие болячки за день не проходят. Елизавета застряла на три недели в Хотилове по собственной воле, чтобы не отходить от больного племянника. Но ей было скучно и хотелось развлечений. Кроме того, следовало еще и наследника отвлечь от грустных мыслей. Поэтому из Петербурга в срочном порядке и повезли немецкого купца, не спрашивая, хочет он этого или нет.
А почему так срочно требовался этот купец с его «галантереей»? Дело в том, что в те времена словом «галантерея» называли не только всякие ленточки, бантики и прочую мишуру, Но и всякие диковинные механизмы и игрушки.
Дозер приехал в Россию из Нюрнберга, где эти диковинки как раз и делали. Так что он срочно вез Елизавете и ее племяннику интересные новые диковинка, доставленные ему из заграницы. Именно тогда у Петра Федоровича видимо и появилась заводная гауптвахта с барабанщиком и солдатами, которые «выходили на караул», пока работал заведенный механизм. Это одна из тех военных игрушек, которыми потом Петр похвалился перед молодой женой.
Через три недели Петр Фёдорович выздоровел, после чего путешествие императорского двора в Петербург продолжилось. А Елизавета Петровна дала обет построить церковь, на том месте, где находился Хотиловский ям, раз все закончилось благополучно и наследник остался жив.
Церковь Михаила Архангела по ее приказу и в самом деле заложили. Причем, прямо на дороге, чтобы все обязательно увидели и не проехали мимо.
Правда, достроили ее через много лет, уже при императрице Екатерине Алексеевне, вольно или невольно отправившей на небеса того самого Петра Федоровича, в честь выздоровления которого эта церковь и строилась.
Свежие комментарии