На ПМЭФ-25 лучшие люди экономики России стали вдруг плакать о дорогом рубле.
И программировать его резкое удешевление.
- Оптимальный курс сейчас — это 90–100 рублей за доллар. Я думаю, что мы сейчас зря продаем валюту и искусственно поддерживаем сильную нацвалюту, - сказал глава ВТБ Андрей Костин.
Первый вице-премьер Денис Мантуров подтвердил, что рубль должен упасть до 100 за доллар.
Это, по его мнению, хорошо и для экспортеров, и для импортеров.
Герман Греф образно представил ситуацию в виде "идеального шторма": высокая ключевая ставка ЦБ + низкая производительность труда + низкий курс доллара.
Что нужно?
Доллар выше 100 рублей - равновесное значение по Грефу.
С точки зрения интересов бюджета понять это можно, он действительно не добирает.
Но тут есть варианты.
Например, в виде роста доходов ненефтегазовых и неэкспортных предприятий, которые обернутся компенсацией выпадающих налогов для бюджета.
С точки зрения оптимальных условий для сырьевого, особенно нефтегазового экспорта курс на дешевый рубль тоже понятен.
Тут действует прямая зависимость: дешевый рубль обеспечивает большую ценность валютных доходов экспортеров.
Но это же путь к сохранению сырьевой экспортно-ориентированной экономики, разве нет?
Этого мы хотим?
Это нам нужно?
Я уже писал как-то писал, что существуют, по всей видимости, два базовые модели экономики, экономики – внешнеторговой экспансии и внутренней торговли (например, здесь: https://vg-saveliev.livejournal.com/2729755.html).
В число главных, существенных характеристик этих моделей входит и курс национальной валюты.
Для экономики внешнеторговой экспансии свойственны:
- торговый профицит, как, например, сейчас у России, Китая, Германии;
- необходимость очищать внутренний рынок от избытка денежных доходов, полученных во внешней торговле (в России они выводились из страны путем покупки иностранных ценных бумаг, предприятий, инвестиций в зарубежные проекты, вывода на зарубежные валютные банковские счета, переезда за рубеж и т. д.);
- сравнительно низкий уровень государственного долга;
- преимущества для производств, ориентированных на внешние рынки, перед производствами, ориентированными на внутренний;
- недопроизводство товаров и услуг внутри страны, вплоть до потери целых отраслей;
- заинтересованность бизнеса и государства в слабой национальной валюте.
У внутриторговой экономики характеристики, по-видимому, должны быть прямо противоположными:
- торговый дефицит, как, например, сейчас в США;
- отсутствие избыточных денежных доходов, внутренняя экономика поглощает все и хочет больше;
- высокий уровень госдолга;
- преимущества для производств, ориентированных на внутренний рынок, как государственная политика;
- перепроизводство товаров и услуг внутри страны, создающее импульс для компенсирующей внешнеторговой активности;
- заинтересованность бизнеса и государства в сильной национальной валюте.
Конечно, это теоретические идеальные типы экономик.
Реальная экономика всегда бывает сложнее и запутаннее.
Тем не менее, если разделение экономик на внешнеторговые и внутриторговые справедливо, то все вышеназванные характеристики должны быть более-менее выраженными.
Какую экономику мы строим?
Что мы вообще сейчас делаем?
Пережидаем режим санкций, чтобы потом опять вернуться к экономике внешнеторговой экспансии на сырьевой, прежде всего нефтегазовой основе?
Или все-таки пытаемся восстановить утерянный промышленный потенциал, вернуть в страну производство и перестать зависеть от импорта вплоть до гвоздей?
Промышленный, и, шире, производственный потенциал можно восстановить только в условиях внутриторговой экономики.
Только в такой экономике власти могут создать условия для восстановления внутреннего производства.
Масштабирование такого производство с выходом на внешний рынок – задача следующего этапа.
Сейчас же это как массовая целевая установка не актуально!
Такая установка может привести только к одному – к возвращению сырьевой экспортно-ориентированной экономики.
Тогда уникальный шанс, возникший сегодня, будет потерян.
Индикатор внутриторговой экономики для России – крепкий рубль.
Не будем об этом забывать.
Все, кто против крепкого рубля, вольно или невольно выступают за возвращение к старой модели внешнеторговой экспансии.
Ну, а поскольку массово экспортировать сегодня Россия может только сырьевые продукты, прежде всего нефть и газ, то фактически это борьба за консервацию нашей отсталости.
Хотим мы старую экономику?
Или лучше строить новую, ожидаемо более перспективную?
Какую экономику они нам делают?
Свежие комментарии